Есть книги, которые, кажется, просто рождены для кино. Ну, скажем, любой роман Агаты Кристи — бери сценарий и снимай. А есть — совсем другие. Такие, где половина сюжета живёт внутри головы героя, где нет «экшена», а сюжет, если и существует, то где-то на уровне галлюцинации. Тем не менее, даже эти «неприкасаемые» истории рано или поздно попадают под объектив кинокамеры.
Вот десятка таких странных, жёстких, сумасшедших или просто неформатных книг, которые, казалось бы, экранизировать нельзя. Но кто-то рискнул. И иногда — не зря.
Автокатастрофа \Crash (1996) — автокатастрофа как эротический акт
Книга Балларда «Автокатастрофа» — это чистое безумие на бумаге. Люди, получающие сексуальное удовлетворение от аварий, деформаций тела и машинных ран. Ну, вы поняли. Экран — казался бы невозможным. Но пришёл Кроненберг и сказал: «Держите пульт».
Он превратил этот кошмар в эстетичный кошмар — с холодной, липкой атмосферой. Не для слабонервных, но для киномазохистов — точно культ.
У подножия вулкана (1984) — один день в аду
Роман Малькольма Лоури ждал почти 40 лет, пока кто-то осмелится его снять. День из жизни спивающегося британского дипломата в Мексике, на фоне Праздника мёртвых, — звучит как пьянство с элементами символизма.
Но Джон Хьюстон смог выловить из этого сумрака человечность. Альберт Финни — в роли, от которой тянет тошнотворной жалостью. Не каждый выдержит.
Завтрак для чемпионов (1999) — когда всё странно и не смешно
Воннегут — вообще не для кино. Его «Завтрак» — сборник безумия, построенного на иронии и гротеске. Фильм с Брюсом Уиллисом попытался сохранить дух… но вышел скорее шизофреничный пазл, чем остроумная сатира. Попытка — не пытка, но и не триумф.
Джонни взял ружьё (1971) — боль без экрана
Далтон Трамбо создал антивоенный роман, который буквально весь — внутри головы героя. Без рук, без ног, без лица, но с полным осознанием ужаса. Экранизировать такое — само по себе вызов.
И он справился, хотя кино лишилось одного — неожиданности. Ведь в книге ты медленно доходишь до истины, а в фильме она уже на экране.
Тёмная башня (2017) — эпос без эпоса
Семитомная сага Стивена Кинга с вестернами, магией, постапокалипсисом и философией. Казалось бы — золото! А вышел… тёплый компромисс.
Фильм попытался вместить всё в полтора часа. В итоге — слишком мало магии, слишком много спешки. Фанаты остались в недоумении.
Улисс (1967) — киноязык против Джойса
«Улисс» Джеймса Джойса — это, скажем честно, текст на выживание. Обычный день в Дублине, но написанный так, что мозг закипает. Экранизация — скорее литературный акт в отчаянии.
Половина символов теряется, вторая половина кажется бредом. Но всё же — кто-то сделал это. Уже за одно это — поклон.
Облачный атлас (2012) — головоломка с Томом Хэнксом
Роман Дэвида Митчелла — это шесть переплетённых историй, от XIX века до будущего после апокалипсиса. Сложно? Безумно. Фильм упростил структуру, сохранил идеи — но потерял оригинальную магию формы.
Тем не менее, получилось красиво и трогательно. Много Хэнкса, много Берри. Чуть меньше смысла.
Лолита (1962) — как снять то, что нельзя?
Книга Набокова — до сих пор табу. Стэнли Кубрик решился. С иронией, с юмором, с провокацией. Название «Как они вообще сняли «Лолиту»?» неслучайно.
Фильм стал гораздо мягче книги, но и сохранил самое главное — ощущение моральной неустойчивости. А Питер Селлерс — гений. Просто гений.
Голый завтрак (1991) — типографские твари атакуют
Уильям Берроуз, наркотики, фрагментированные сны, живые пишущие машинки. Звучит как кошмар?
Кроненберг — снова он — собрал этот бред и выдал кино-галлюцинацию, в которой есть тело, страх, и даже стиль. Лучше смотреть под вечер. Или под что-то покрепче.
Дюна (2021) — наконец-то как надо
Фрэнк Герберт написал «Дюну» в 60-х, но достойную экранизацию мы получили только недавно. Почему? Потому что снять эпос про власть, песок и внутренние монологи — почти невозможно.
Но Дени Вильнёв справился. Медленно, масштабно, музыкально. Почти всё, о чём мечтали фанаты, он дал. Осталось только дождаться второй части.
Если хотите понять, как кино борется с невозможным — начните с этих фильмов. Они доказывают: даже самые «неснимаемые» книги могут ожить. Если в кресле режиссёра сидит человек с безумием в глазах.
