Автор и исполнитель одесских песен Феликс Шиндер в интервью на радио Балтком объяснил на примере своей биографии, что одесситом можно только родиться и рассказал о том, что отличает одесситов.
Мама у меня пианист, но в 90ые годы все начали шить, так что я рос под оверлок, под промышленную машинку и фортепьяно. И это сформировало меня, потому что с отцом я не жил, отец добавил мне просто по крови много чего. Я иногда делаю и думаю, откуда у меня это, и понимаю, что папочка мой непутевый Арон Наумович генетически внес в меня это.
Дедушка мой был главным инженером в конструкторском бюро, делал мультипликационные машины, творческая история. Аппарат, на которому «Ну, погоди!» снимали — это он конструировал также. И он очень любил классику, часто напевал, я помню, как он укладывал меня спать и напевал что-то такое классическое.
Я в маму, наверное, мама у меня пианист, привила мне любовь к книгам, а одесская нота — это просто автоматически залетает, никто меня не учил «так, сыночка, слушай сюда, ты должен быть настоящим одесситом, слушай Утесова». Нет, такого не было. Получается, что одесситом нужно родиться, это в крови.
В Одессе есть музыканты, которые исполняют одесские песни, но они не родились в Одессе, и есть, конечно, некий снобизм по этому поводу, как и у многих , в столице особенно. У одесситов такое есть. Сколько тут живешь? Всю свою жизнь! Но родился в другом городе. А, все, не та контора. Есть такое дело.
Думаю, что одесситов отличает оптимизм особенного такого характера, и особенная разговорчивость, желание и легкость в общении. Знаете, «а поговорить»? Вот это важно, это нужно для здоровья психического, психологического, и на улице часто одесситы разговаривают. У Карцева была эта история, когда два одессита на улице разговаривают, третий останавливается, долго их слушает и восклицает «ай, не морочьте мне голову». Это про одесситов.
Самый классический одесский вопрос: «А та ли Одесса? А есть ли еще та Одесса?» Одесса меняется, конечно, она динамична, с оттоком и иммиграцией, особенно еврейской составляющей города, потерялся, конечно, компонент одесской находчивости. Но город живет, конечно, меняется язык, словечки на идиш уходят из культуры, этого нет в том количестве, которое было раньше, но сама природа, местонахождение города, оно диктует определенный характер, определенный колорит всегда.
