Грузинское застолье — это общение. Это не значит, что мы должны выпить, много, с рогами, и так далее, так далее. В общении происходит то, что люди хотят с красивым тостом, с красивым вином выразить свое мнение о Родине, о стране, о любви, о семье.
Вот сам тост уже так рождается, и мы православные люди, и мы так думаем, и наши предки тоже нас так научили, что тост — это молитва. Если я могу вам сказать, что «Дай Бог вам здоровья, счастья, процветания!» и от души могу взять вино и это сказать, я думаю, что это очень близко к молитве и Бог всегда видит чистые души.
И вот поэтому грузинское вино тоже для нас — это не напиток, и мы никогда не добавляем в вино воду, сахар, вино с фруктами, нет. У нас всегда чистое вино, потому что мы уже в четвертом веке узнали, когда пришла святая Нина, что нам сказала, что вино, которые вы делаете — это кровь Иисуса Христа. С тех пор в Грузии всегда делали в келье вино для причащения.
Вино для нас — эти не то, что какой-то напиток, надо много выпить, нет. Это святой напиток, с которым мы должны и молиться, и тосты друг другу сказать, и сказать хорошие слова, и само место, где делается вино называется марани.
Марани — это в каждом доме есть, это очень святое место, где даже наши предки не допускали женщин. Сейчас допускают, но много веков назад не допускали, потому что думали, что у женщины есть вспыльчивый характер и вино портится. Сейчас даже есть и виноделы-женщины, которые вино делают в Грузии. Я всегда помню, когда бабушка открывала келью, всегда были там свечки, всегда была молитва, и всегда келью открывали 7 января, например, в день Святого Георгия, Пасха, и так далее.
Наша виноделье и застолье очень связано с религией. Мы не любим и не уважаем тех людей, которые, например, на застолье опьянеют, не понимают, что говорят. Я лично думаю, сам грузин человек должен быть быть тем человеком, который и вино принимает, и гостей принимает, и он их отправляет. Хозяин должен быть всегда хозяином, так сказать.
