— Во время пандемии мы все вдруг почувствовали, что мы очень сильно связаны со своей страной, — cказал в эфире радио Baltkom российский писатель Леонид Юзефович.
Леонид Юзефович — дважды лауреат премии «Национальный бестселлер» и трижды лауреат премии «Большая книга». Третью «Большую книгу» получил в декабре за роман «Филэллин».
— Ваша цитата: «Мне далеко не все нравится, что происходит в нашей стране, и, тем не менее, мое чувство патриотизма как-то обострилось, я скорее стал большим патриотом, чем был раньше». C чем это связано?
— Я, может, неудачно выразился, но в этой напряженной обстановке я стал чувствовать больший интерес к своей стране. Во время этой пандемии мы вдруг почувствовали, что мы очень сильно связаны со своей страной. Я не знаю, кто там прав, кто виноват, я стараюсь об этом не думать, но я чувствую какое-то одиночество России в мире, я чувствую какое-то ее несчастье, я чувствую массу нерешаемых проблем, которые существуют в России… И все это вызывает какие-то болезненные чувства и в то же время чувство родства. У кого-то это вызывает, может, чувство отчуждения, но в моем возрасте ( когда я прожил здесь всю жизнь, меня Россия не обижала, и я ей за это благодарен) это чувство родства с этой страной – такого живого, кровного, теплого, болезненного… Слово патриотизм – это, наверное, как-то чрезмерно пафосно. Я бы назвал это родством.
— В последнее время появилась тенденция навязывания чувства стыда за прошлое – за сталинские лагеря, за советскую политику. Стоит ли в принципе стыдиться своей истории?
— Стыд – это вообще не то чувство, которое мы должны испытывать. Пусть каждый стыдится за свою собственную жизнь. Да, в жизни каждого из нас есть такие события, такие вещи, которых можно стыдиться. А стыдиться за прошлое страны… Почему тогда не стыдиться за прошлое всего человечества? Почему не стыдиться за прошлое других стран? Я считаю, что это непродуктивно. Потому что стыд – это такая эмоция, которая человека угнетает, принижает… Вот думать о прошлом, и думать по- разному – это необходимо.
Роман Леонида Юзефовича «Филэллин» получил по итогам года премию «Большая книга». В Латвии книгу можно приобрести в сети Polaris.
— Как бы Вы как историк объяснили успех акции «Бессмертный полк»?
— Мне кажется, что это очень просто – нам всем хочется быть причастными к событиям большой истории. Если мы можем к этим событиям быть причастными через наших родных людей, через наших ближайших предков, то это важно… Никакой политической подоплеки здесь нет. Это просто – быть причастным к событиям ХХ столетия через своих близких.
— Вы как-то сказали, что ощущаете в себе очень четко некоторые элементы православной культуры – поскольку выросли на Урале в русской среде. Какие это элементы и представления, которые вам близки?
— Это я повторил фразу замечательного писателя Алексея Иванова, который мой земляк, мы оба из Перми, и я как-то ему помогал в начале, когда он был еще молодой. Я услышал эту фразу на одном из его выступлений и как-то мгновенно согласился c ней. Потому что религиозны мы или нет, воцерковлены мы или нет, но какие-то элементы вот той культуры, которую мы воспринимаем как православную, они во всех нас есть. Есть специфическое отношение к богатству, недоверие к богатству. Это в общем такая черта православной культуры. Есть специфическое отношение к роли государства, идущее еще из Византии. Что такое правитель, государь, государство. Я думаю, что западным людям и людям, выросшим в лоне католицизма или протестантизма, это в меньшей степени свойственно. А ведь в Византии император сидел на двойном троне, поскольку считалось, что на второй половине трона незримо сидит Иисус Христос. Причем по религиозным праздникам император сидел с левой стороны трона, в обычные дни с правой стороны, там менялось положение. Вот это отношение к государству (как бы мы к нему ни относились) – оно все равно в нас какое-то не такое как у всех.
