5 октября в 12:00 Татьяна Устинова будет ждать своих поклонников на личную встречу в книжном магазине Mnogoknig, а мне удалось с ней поговорить заранее. И обо всем – от личной жизни до личных амбиций – моя героиня рассказывает искренне и открыто. Это редкость. И это бесценно.
Татьяна Устинова – одна из самых популярных и востребованных российских писателей, сценарист и переводчик. Но главное, автор детективных романов. Даже не романов. Историй. Сама Татьяна называет их именно историями. В ее произведениях закрученный сюжет и главный виновник не всегда на первом месте. Зато человеческие отношения и судьбы прописаны особенно трепетно и с огромной любовью.
Автор: Евгения Шафранек
Е.Ш.: В КАКОЙ МОМЕНТ ПРИШЛО ОСОЗНАНИЕ: “Я – ПИСАТЕЛЬ”?
Т.У.: А его нет до сих пор! И это нормальная история. Многие музыканты и артисты, которые довольно давно и успешно занимаются своим делом, тоже не имеют четкого осознания того, что они хорошие артисты или хорошие музыканты. И вряд ли оно когда-нибудь придет.
Но вот осознание того, что я без текстов не могу прожить, пришло довольно рано. Как научилась писать, так мне уже сам черт не брат – я получала от процесса огромное удовольствие! И сейчас получаю, несмотря на нехватку времени или усталость. Потому что жить без этого невозможно.
Е.Ш.: К КАКОМУ ЛИТЕРАТУРНОМУ ЖАНРУ ОТНОСИТЕСЬ СНИСХОДИТЕЛЬНО?
Т.У.: К комическим куплетам. Куплеты несерьезны, просты, примитивны, могут петься с начала или с конца, любая рифма меняется, любое слово заменяется, поэтому я отношусь к подобного рода жанру иронически.
Е.Ш.: КОГДА ПИШЕТЕ КНИГИ, СРАЗУ ЗНАЕТЕ ФИНАЛ? ИЛИ ПЕРСОНАЖИ, СОБЫТИЯ, ФАКТУРА И СТРУКТУРА МЕНЯЮТСЯ ПО ХОДУ ДЕЛА И КОНЦОВКА МОЖЕТ УДИВИТЬ ДАЖЕ ВАС?
Т.У.: Я, конечно, все заранее знаю. Я, конечно, пишу подробный многостраничный план перед началом работы. И, конечно, не было ни одного случая, чтобы я его придерживалась. (Смеется). Так что, да, финал книги может удивить даже меня.
Но и сам вопрос: кто же главный злодей — интересен мне в последнюю очередь.
Для меня эта составляющая самая неинтересная из всего, что я пишу. Мне интересно, кто кого полюбил, простил, возненавидел, предал, растоптал, возвысил и только в самый последний момент задаешься вопросом: кто же привел героя в состояние трупа.
Потому что я пишу ведь не совсем детективы. Но все русские авторы пишут не совсем детективы. Совсем детективы пишут англичане. А мы все-таки пишем истории о жизни.
Е.Ш.: А ЛИТЕРАТУРНО ЛЕГКО УДИВИТЬ?
Т.У.: О-о-о-очень легко! Иногда что-то читаешь и приходишь в такой восторг или в такое негодование. Вот сейчас, буквально, прочитала биографию Окуджавы — литературоведческий труд, написанный Дмитрием Быковым. Ой, в каком я восторге, если бы вы знали! Я так никогда не напишу!
Е.Ш.: ВАМ ВАЖНО ПРИЗНАНИЕ СО СТОРОНЫ? ИЛИ ВАЖНО САМУ СЕБЯ ВЫСОКО ОЦЕНИВАТЬ? ИЛИ ВАЖНО И ТО, И ДРУГОЕ?
Т.У.: Признание, конечно, важно. Это прямое следствие любой публичной деятельности. Актер не может просто так играть у себя на кухне, музыкант бесконечно музицировать в ванной, а писатель писать в стол.
Конечно, мне нужна аудитория и отклик от этой аудитории. Что я и получаю на встречах с читателями. Вот как будет в Ригу, например. И мне всегда страшно любопытно и страшно важно, кто эти люди, которые читают меня.
Е.Ш.: А ПРИЗНАНИЕ БЛИЗКИХ?
Т.У.: Мне кажется, человеку, который бесконечно занят работой головой, нужно, чтобы кто-то был рядом, кому хочется и можно сказать: посмотри, как у меня хорошо получилось! Правда же я молодец? Молодец же?! И человек, который рядом, должен на этот призыв откликаться.
Е.Ш.: НО С МУЖЕМ ВЕДЬ ИСТОРИЯ БЫЛА СОВСЕМ ДРУГОЙ И ПРОФЕССИЮ ПИСАТЕЛЬ ОН РЕАГИРОВАЛ НЕ ТАК РОМАНТИЧНО?
Т.У.: Моя семейная история связана с несколько другой проблемой. Я понимаю, что сейчас равноправие и феминизм, и мужчина должен быть гаремным персонажем – подносить кофе, уносить детей, подавать им соски, стирать твой лифчик… Но существуют системы координат, где все наоборот.
Мне не нужно, чтобы мой муж вместе со мной торчал пятой точкой из-под дивана, когда я мою там пол.
Мне становится скучно и неинтересно. Мы же оттуда рано или поздно вылезем, а поговорить-то и не о чем. Какая-то ерунда получается. Мне должно быть интересно рядом с мужчиной, с которым провожу свою жизнь.
Но мужчина, с которым я провожу свою жизнь, интересен, но в быту очень тяжелый, рассеянный, забывчивый и занудный в прямом смысле слова: он не смотрит телевизор, не шарит по интернету, не знает никаких модных течений, движений, политических партий и лозунгов, зато прекрасно знает физику.
И в какой-то определенный момент, когда у меня работы стало очень много, я банально устала за ним ухаживать. Он мне просто надоел. И вся наша история с расставанием, сводилась к строчке из песни Клавдии Шульженко: “Я докажу вам, что мне все равно!”. (Смеется)
Е.Ш.: НУ У ВАС ВООБЩЕ ПОЗИЦИЯ О РАВНОПРАВИИ ПОЛОВ НЕ САМАЯ, ТАК СКАЖЕМ, ПОПУЛЯРНАЯ СЕГОДНЯ…
Т.У.: Ведение дома – это целая наука. Посмотрите на Софью Андреевну, которая вела хозяйство, воспитывала детей и переписывала за Львом Толстым рукописи в каких-то невероятных количествах. При этом она решительно нигде не служила и ей не приходило в голову заделаться министром иностранных дел.
Поэтому, на мой взгляд, сегодня понятие равноправия полов слишком упрощено. Я очень много лет нигде не работала, меня содержал мой муж, а я растила детей. Была ли я при этом домохозяйкой? Да, была. Соблюдалось ли при этом равноправие? Да черт его знает. Наверное, нет.
Но этот современный дискурс о равных правах, с точки зрения СМИ и людей решительно недалеких, сводится к главному вопросу: кого быстрее назначат министром – женщину или мужчину. Так я всех призываю успокоиться и вообще об этом не волноваться. Потому что из нас с вами не назначат никого. Ни вас, ни меня, ни вашего мужа, ни вашего папу, ни моего папу. Там есть специальные люди, которых назначают министрами. И они могут быть как мужчинами, так и женщинами. И это к нашей реальной жизни никакого отношения не имеет.
Для меня еще есть один глубоко загадочный момент в битве за равноправие. Я прекрасно понимаю, откуда это все пришло – очевидно из-за океана. Но ни один из нас, на самом деле, не представляет реального положения дел, которые там происходят. Было там равноправие или его нет – мы не в курсе, мы никогда не жили в Америке или Англии 50-60-х годов прошлого века. Но мы знаем, что происходило в это время в СССР и потом в России. И этот пример я очень люблю.
Антонина Пирожкова, супруга Исаака Бабеля, была великолепным инженером, лауреатом Сталинской премии, лауреатом Государственной премии и в 20-х годах строила метро в Москве. Она рассчитывала самые сложные своды подземки, которые проходили под рекой. Моя мама в 1961 году, выйдя замуж за папу, получила водительские права и ездила на машине. Точно так же получила права и моя свекровь, а она 1933 года рождения! И не забываем о Валентине Терешковой. Вот эти все люди, строившие метро, полетевшие в Космос, севшие за руль трактора — это ведь все женщины.
Я, как человек, который родился и вырос в России в окружении женщин, не то, что не хочу дополнительных прав.
Я хочу и те, которые у меня есть куда-нибудь деть. Они мне решительно не нужны в таком количестве. Я не хочу таскать сумки, я хочу, чтобы их за мной таскали. Я никак не поддерживаю теорию равенства полов и не считаю, что мужчина мне ничего не должен. Он должен мне все! И моим детям тоже. Понимаю, что мы как попугаи повторяем за американцами идею борьбы за права. Но за какие они там борются права, нам неведомо. А у нас этих прав хоть отбавляй.
Е.Ш.: ЕСТЬ ТАКОЕ ПОНЯТИЕ FOMO – СТРАХ ПРОПУСТИТЬ ЧТО-ТО ВАЖНОЕ, ЧТО ПРОИСХОДИТ ПРЯМО СЕЙЧАС И НЕ С ТОБОЙ. ЭТО БИЧ СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ. СТАЛКИВАЕТЕСЬ?
Т.У.: Разумеется, как и у любого нормального человека, у меня есть впечатление, что окружающие меня люди живут гораздо более интересной, легкой и продуктивной жизнью, чем я. Это совершенно нормально. Мне тяжело дается все! Мне тяжело даются деньги, мне тяжело даются дети, мне тяжело дается родительское здоровье, мне бесконечно нужно все поддерживать и бесконечно на это работать. Не только в примитивном, материальном плане, но и в моральном.
Потому что кто, кроме меня будет заниматься делами моего папы? А я не хочу заниматься делами моего папы. Я хочу в это время ехать в Рим или покупать новое платье. Но это мимолетное чувство, которое очень быстро проходит и, к счастью, все, чего мне не хватает в реальной жизни – это все есть в моей писательской работе. Мой муж называет это “весь пар в свисток”.
Когда мне не хватает морей, океанов, бриллиантов и загорелых красавцев, я моментально придумаю историю, где все это есть. И мне этого сразу же хватает с избытком.
Е.Ш.: ВЫ КАК-ТО СКАЗАЛИ, ЧТО ЖАЛКО ТРАТИТЬ ЖИЗНЬ НА СЛОЖНОСОЧИНЕННЫЕ ШТОРЫ. А НА ЧТО НЕ ЖАЛКО?
Т.У.: Не жалко на хорошую книгу, на прогулку с собаками, чтобы проводить мужа в далекую командировку, сходить на выставку Рафаэля в Пушкинском музее, на поход в театр с подругой, на вкусную еду, потому что я люблю готовить и мне не жалко отдать полдня какой-нибудь солянке с капустными пирогами, на поездку к кому-нибудь на дачу – обожаю просто. И по сравнению со шторами, это все так хорошо!
Е.Ш.: НИКТО НЕ ЗНАЕТ, КАК ВОСПИТЫВАТЬ ДЕТЕЙ. ВСЕ ЭТО ДЕЛАЮТ ПО НАИТИЮ. ВЫ КАКАЯ МАМА?
Т.У.: Я ангел небесный во всех отношениях. Я идеальная мать, идеальная дочь, идеальная жена. (Смеется). Но если честно, я абсолютно никудышная мать.
Я искренне не умею жить детскими радостями и с серьезным лицом решать детские проблемы.
Мне они кажутся совершенно идиотическими и я прекрасно помню их по себе. Лет в 14 я была полной идиоткой, понимаете? Потом, Бог все-таки милостив, и мне как-то удалось перерасти мое это четырнадцатилетнее состояние. Я всегда смело говорила своим сыновьям, мол, мне совершенно неинтересно, о чем ты сейчас вещаешь, давай лучше поговорим о чем-то другом.
Так что, да, мать я так себе в общем и в целом. Но тем не менее, мы как-то дружны с детьми, именно в хорошем смысле слова. И нам удалось выстроить такие отношения, в которых мы для детей не просто подносчики зарплаты и обеда, а все-таки имеет влияние, авторитет и стараемся быть рядом, когда они в нас нуждаются. И когда не нуждаются, тоже! (Смеется).
Мы пьем, курим и материмся при детях, родителях, друзьях и знакомых.
И если люди идут к нам в гости, они не могут расчитывать на то, что в их присутствии я перестану курить или пить свой любимый апероль. А наши дети вообще привычны ко всему. Но мы стараемся при детях не ругаться и есть темы, которые мы точно при них не обсуждаем, например, наши сексуальные отношения.
Е.Ш.: ВЫ МОЖЕТЕ КРИТИЧНО ВЫСКАЗАТЬСЯ О ПОДРУГАХ СЫНОВЕЙ. ВАМ ВООБЩЕ ЛЕГКО УГОДИТЬ?
Т.У.: Я могу простить и молодость, и незнание, и недостаток образования. Другое дело, смогу ли я удержаться от колкостей. Если человек меня раздражает, не факт, что воздержусь от комментариев.
Но если нам удается преодолеть стадию обоюдного раздражения, мы потом можем общаться нормально. Если не удается, то так и расходимся недовольными друг другом И я всегда даю второй шанс. Я же не Анна Ахматова, которая людей от себя отстраняла одним взмахом ресниц.
Е.Ш.: ВЫ ПРОЖИЛИ С МАМОЙ ДО СОРОКА ЛЕТ. НЕ ПОЯВЛЯЛОСЬ РАЗДРАЖЕНИЕ, ЖЕЛАНИЕ СЪЕХАТЬ, НЕ ПУСКАТЬ МАМУ В СВОЮ ЖИЗНЬ НАСТОЛЬКО?
Т.У.: Регулярное раздражение было сплошь и рядом, но желания съехать и удалить маму из своей жизни не возникало никогда! Это устойчивая система, в которой мы себя чувствовали достаточно хорошо. Я отдельно и страшно благодарна своему мужу, который в эту систему вписался.
Вот сейчас мне пятьдесят лет и я думаю: “Елки-палки! Вышла бы замуж за кого-то другого человека, который бы не согласился стать участником такой семейной модели, чтобы я делала?! Какой кошмар!”.
Но он согласился и мы все всю жизнь были рядом. И мама, и папа, и моя сестра, и ее мужья, и моя племянница – все. Вот племянница как раз звонила, сообщила, что едет ужинать к нам — к моим мужу и сыновьям, а я на работе!
Е.Ш.: ТРИ КАЧЕСТВА, КОТОРЫМ ДОЛЖЕН ОБЛАДАТЬ ПИСАТЕЛЬ?
Т.У.: Первое качество талант. Второе качество талант. Третье качество талант.
Е.Ш.: ВЫ СЕБЯ СЧИТАЕТЕ ТАЛАНТЛИВОЙ?
Т.У.: Да нет, господи! Я же и писателем себя не считаю! (Смеется)
Е.Ш.: А СЧАСТЬЕ? ЧТО ЭТО ДЛЯ ВАС?
Т.У.: Считаю, с точки зрения своего жизненного опыта и опыта потерь, которых в последнее время очень много, счастье — это любовь. Как Бог есть любовь. Только не в примитивном смысле слова, поймите меня правильно.
Я сейчас не говорю о том, что мы все должны постоянно, ежесекундно, каждомгновенно быть в кого-то быть влюбленными. Это вообще какая-то ужасная дикость. Возьмите любую книжку, любого автора, написанную сто лет назад. Так вот такой любви, в том виде, в котором нам ее показывают в американском кино, тогда никто не знал. Она вообще не существовала. И я говорю не о той любви А-класса, которую нам транслируют с экранов.
Это любовь к жизни, к близким, к морю, на которое смотришь и понимаешь, что оно вечное и бесконечное, к своему труду, к себе самому, к своим детям, собакам, пирогам – и это невероятно важно и ужасно просто.
Почему об этом никто не задумываются? Почему мы постоянно лаем друг на друга? Вместо этого надо взять книжку, термос, выйти в парк, сесть на скамейку, читать книгу, пить кофе и смотреть на сосны. И вот оно, счастье!
