**Вы сейчас в кого-нибудь влюблены?**
(небрежно) Да.
**Вы себе нравитесь влюбленным?**
Если смотреть со стороны, то, когда влюбляюсь, я становлюсь абсолютным идиотом, поэтому что здесь может понравиться? С другой стороны, это прекрасный стимул, вернее – подмена всех остальных стимулов, чтобы проснуться утром и жить.
**Любовь мешает вам работать?**
Женщины вообще отвлекают человека от жизни. Во всех ее проявлениях.
**А без них смогли бы?**
Нет, конечно.
**Ваши четыре брака – два официальных и два полуофициальных – разрушились по разным причинам?**
По разным, но одна причина осталась неизменной. Это я.
**С вами так тяжело?**
Вообще, непросто, конечно. Непросто, потому что, когда долго живешь с человеком, перестаешь стесняться. Что на душе – то и на лице. А это вынести очень тяжело. Все-таки некая дистанция между мужем и женой должна существовать. Идеальный брак — это когда у мужа и жены разные спальни. Желательно – в разных домах, а еще лучше — в разных городах.
**А такой брак вообще нужен?**
Если брак вообще нужен, то лучше такой.
**А может, вы просто боитесь любви?**
Это все равно что спросить, боюсь ли я гриппа. Конечно, неприятно, но что делать? Это же от тебя не зависит.
**У вас есть определенный типаж женщин, на которых вы западаете?**
Я думаю, что нет. Но те, кто меня знают, в ответ скептически хмыкают: «Ага, нет, конечно-конечно…» Если посмотреть на всех моих официальных и не очень жен, то нет. Но, наверное, со стороны виднее.
**Не задумывались, что женщины в вас находят?**
Вот это загадка величайшая. Я понять ее не могу. Поскольку статистика у меня довольно большая, а никакого закона не складывается, думаю, что это просто женская взбалмошность, а не мои достоинства. Я ненадежный, неблагополучный, стареющий…
**Зато готовить умеете.**
Да, готовлю я почти всегда сам, но только потому, что женщины делают из этого проблему. Обед приготовить! 20 минут – и все на столе. Что тут париться-то! Недавно вот купил вок себе и готовлю теперь всякую китайскую и вьетнамскую еду. Быстро, питательно, вкусно.
**Есть женщины, которые вас пугают?**
Есть одна, которая до сих пор пугает, но мы не будем называть ее имя (смеется).
**Это Катя Гордон?**
(четко) Мы не будем называть ее имя.
**В одном из интервью вы говорили, что когда поняли героиню вашего фильма «Огни притона», хозяйку одесского борделя Любу, то избавились от многих своих страхов. От каких?**
В первую очередь, от комплекса старения. И, наверное, даже от страха смерти. В таком его самом примитивном варианте – когда «ой-ой-ой, жутко-жутко-жутко…» Я дошел до понимания, что огромная часть жизни, которая называется «умирание», может быть разной – чудовищной, восторженной… Как и любая другая.
У нас изучены детство, отрочество, юность и – в последнее время – кризис среднего возраста. А вот в том, что касается ухода, медленного, быстрого – не важно, исследуют только самый последний момент. Вот человек узнал, что ему осталось жить год – и понесся… Да нет, ведь кто когда понимает, что он умирает – кто в четыре года, кто в 20 лет, кто в 40… Но как только ты осознал неизбежность ухода, начинаются очень интересные вещи.
Отец (_художник и писатель Гарри Гордон, по повести которого поставлены «Огни притона» — прим. MixNews_) написал сценарий про другое, но мне в фильме были интересны именно эти вещи. Эпиграфом к нему могли бы быть строки, тоже написанные отцом:
«Предстоит еще весна,/ и в любое время года /предстоит еще свобода,/ мука, свежесть, новизна/ неизбежного исхода».
**Почему вы так боитесь старения?**
Ну как… Когда у тебя элементарные вещи, которые ты вчера мог делать, не задумываясь, вызывают не просто задумчивость, а тебе на них нужно решиться, как прежде на то, чтобы прыгнуть в ледяную воду или сойти с ума от любви к женщине… Я сейчас живу на Рождественском бульваре, а там один из самых крутых, если от меня идти к Трубной площади, спусков, а от площади – подъемов. От автомобиля я отказался в феврале этого года, и теперь каждый раз продумываю маршрут – как бы этот подъем обойти…
Так что мысли эти естественны. «Если ты проснулся после 40 и у тебя ничего не болит, то ты умер», — говорит народная мудрость. И я это стал понимать на себе достаточно отчетливо.
**Что для вас страшнее — процесс старения или смерть?**
Да уже не страшно, я же говорю, я все понял.
**Тогда что любопытнее?**
Любопытнее, конечно, сам момент исхода. Я понял, что, наверное, существующее представление о счастливой смерти – «раз – и умер» — не по мне. Мне хочется поумирать еще, понять, как это происходит. А поскольку я в загробную жизнь в любом ее качестве не особо верю, то есть, не верю совсем, тем интереснее.
**Значит вы свою картинку счастливой смерти еще не создали?**
Пока нет, работаю над этим сейчас.
**Вы бы хотели быть один в старости?**
Не знаю. Иногда у меня бывают моменты, когда я трактую одиночество не как тот факт, что ты никому не нужен, а как обстоятельство, когда никто не нужен тебе. И оно мне представляется даже желанным. Но иногда простое человеческое берет верх и хочется все-таки быть с кем-то.
Видеозапись интервью Александра Гордона на радио Baltkom 93,9 можно посмотреть здесь.
