Текст: Людмила ПРИБЫЛЬСКАЯ
Исследователь темы расстрела царской семьи в ночь на 17 июля 1918 года, латвийская журналистка Светлана Ильичёва установила, что только у двух бойцов Отряда особого назначения под командованием Яниса Свикке есть алиби по участию в этом трагическом событии. Это Янис Сникерс, который дежурил на телефоне на втором этаже Ипатьевского дома в Екатеринбурге, и Фрицис Индриксонс, которого от службы отстранил комендант Яков Юровский: ему не понравилось, что Индриксонс разговаривает с царским камердинером Алоизом Труппом по-латышски.
В программе «Очевидец» на радио «Балтком» Ильичёва разоблачила несколько мифов, созданных в прошедшее столетие после расстрела в Ипатьевском доме. Первый из них – о том, что были найдены останки убитых, впоследствии с почестями захороненные в Петропавловской крепости.
«В 1961 году в редакции газеты «Уральский рабочий», где работал мой отец, проходила встреча с участником событий Михаилом Медведевым, — рассказала Ильичёва. – Он рассказал, как на следующий день после убийства уничтожались следы: раздетые тела обливались серной кислотой, а затем расчленялись, обливались бензином и сжигались на кострах. То, что осталось, затем было сброшено в старую шахту. Медведев пытался найти её в 1946 году, но не смог: говорил, что со временем увал затянуло растительностью. Так что найденные в июле 1991 года в окрестностях Екатеринбурга под насыпью Старой Коптяковской дороги останки никакого отношения к царской семье не имеют, а сделанные генетические экспертизы костей – фальсификация».
Найденные в июле 1991 года в окрестностях Екатеринбурга под насыпью Старой Коптяковской дороги останки никакого отношения к царской семье не имеют, а сделанные генетические экспертизы костей – фальсификация.
В подтверждение этого тезиса Ильичёва приводит и другие аргументы. Об обстоятельствах уничтожения останков рассказывал не только Медведев, но и Янис Мартынович Свикке, при личных встречах с журналисткой начиная с 1964 года, когда она начала своё расследование. Он подтвердил, что пережил ужас при виде убитых наутро после расстрела, а затем наблюдал за уничтожением тел. Это делалось, потому что на Екатеринбург наступали войска Колчака, и следов от царской семьи нельзя было оставить.
Московский журналист Александр Мурзин также публиковал интервью с участником расстрела, кузнецом Верх-Исетского завода Петром Захаровичем Ермаковым, который тоже рассказал, как расправлялись с останками венценосной семьи.
Кроме того, известно, что будучи наследником престола, Николай Александрович посещал с визитом Японию, где на него было совершено нападение и он получил два сабельных удара по голове, однако на найденном на Коптяковской дороге черепе никаких следов нет. Отсутствует на нём и сквозное отверстие от выпущенной в упор пули коменданта Юровского, утверждавшего, что он застрелил царя в лоб.
Ещё один миф, который распространял сам Свикке – что именно ему сам В.И.Ленин поручил конвоировать царскую семью из Тобольска, куда её сослало Временное правительство, в Екатеринбург. На деле это поручение выполнил отряд из 80 штыков под командованием комиссара ВЦИК Константина Мячина (Яковлева).
Наконец, Ильичёва детально изучила вопрос об участии бойцов отряда Свикке в событиях июльской ночи 1918 года. Из всех 10 красных латышских стрелков, работавших под началом Свикке и перечисленных в составленном им собственноручно списке, алиби есть у Сникерса и Индриксонса. В расстреле могли участвовать Екаб Кайякс, Карлис Круминьш и Янис Целмс.
