«Довести дело против меня до приговора нельзя», — заявил политик «ЗаПЧЕЛ» Александр Гильман в интервью программе «Утро на Балткоме» на радио Baltkom.
Против Гильмана начат уголовный процесс по статье 74.1 Уголовного закона – о публичном отрицании или оправдании геноцида, преступлений против человечества, прославления или оправдания военных преступлений или осуществленного геноцида.
По словам политика, эта ттатья появилась только ради того, чтобы появиться.
Он привел в пример случай с экс-депутатом Владимиром Бузаевым, который провел эксперимент на себе. Бузаев с трибуны Сейма сделал фразу, которая точно подходит под определение статьи об отрицании геноцида, и сам на себя написал заявление. Прошло полтора года, он перестал быть депутатом, и прокуратура ему ответила, что состава преступления нет.
«Я родился в Сибири, родители были высланы 14 июня 1941 года. Мы приехали в Ригу, когда мне было 4 года. Вот Сандра Калниете написала душераздирающую историю. Но она тоже в 4 года вернулась в Латвию. Так что это нагнетание страха и истерики с чужих слов. У меня возникла потребность сказать, да, это было плохо, несправедливо, но нельзя и близко сравнить с положением евреев во время немецкой оккупации в Риге», — сказал Гильман.
Политик считает, что обстоятельства ссылки в Сибири были далеко не самыми страшными.
«Первые год-два были очень тяжелыми, а потом пристроились. Люди с образованием нашли работу. В Сибири остро не хватало образованных людей, там население даже читать-писать не умели. Они, конечно, были конкуретноспособными на том рынке труда. Мой дед и в Риге и в Сибири работал юристом. Мой отец работал юристом и в Риге и в Сибири, правда, мама в Сибири не могла работать юристом, но она тоже нашла нормальную работу», — сказал Гильман.
По его словам, самое существенное отличие было в том, что те, кого сослали, должны были еженедельно отмечаться, и они были оторваны от родины.
Гильман считает, что процесс завели по поводу его слов, которые вырвали из контекста.
«Моя фраза была о том, что очень часто к нам приходили в гости люди, вспоминавшие молодость. И я слушал их рассказы со стороны. На самом деле ситуация была не столь трагична, как ее описывают», — сказал Гильман, добавив, что это его личное мнение, а судить за высказывание личного мнения – неправильно.
